У каждого из нас, наверное, есть в своей истории «черный проступок», о котором стыдно и больно вспоминать – однако, из памяти не уходит. И не дает покоя.

Вот, и у меня..., есть нечто такое. Мы были из «раскулаченных», вернувшихся в деревню, росли изгоями, были нищее из всех нищих. Однако, жить хотелось, и радостей хотелось.

Обычно, в конце весны, в начале лета, в наши деревни приходили традиционные праздники – «акатуи» или как назывались у нас вирьяльских чуваш - «симеки». Празднует то одна деревня, то другая. И соответственно, есть повод ходить в гости; а где народ – там ярмарки, хотя по нынешним временам, скажем прямо, нищие. Понятно, жители окрестных деревень постараются навестить празднующие деревни, а молодежь и дети..., тем более. Каждый при этом, постарается взять хоть какую-то сумму на развлечения. Лично у нас не было даже маломальской «суммы». Но ведь ходил! Часто бывало стыдно перед сверстниками, и я случалось, язычком сымитирую – будто и я сосу карамельку...

Что заставляло меня «таскаться» по этим ярмаркам, безо всяких перспектив получить положительные эмоции – я и тогда не знал, и сейчас не отвечу.

Село Красные Четаи – районный центр одноименного района Чувашии, находилось в двадцати километрах от нашей деревни. Там шла очередная ярмарка. У меня ни копейки, да и голодный ушел из дома.

Обычно, на ярмарку из соседней Горьковской области приезжали мобильные торговые точки – автолавки. Привозили всякую мелочь, сладости. Вот, и тут – привезли мороженное. В те времена «стаканчиков» не было – были алюминиевые формочки. Бросит продавщица на донышко формочки кусочек вафли, заполнит формочку мороженным и с другой стороны тоже приложит кусочек вафли и выдавив отдает готовую порцию...

И тут около продавщицы, естественно, собралась толпа детей, подростков, да и взрослых тоже, жаждущих полакомиться мороженным. Все бестолково толкались, пытаясь опередить соседей; кто протягивал рубли – копейки нетерпеливо махая руками, другие, уже успевшие передать свои денежки, нетерпеливо махали руками в ожидании заветной порции... Целая суматоха!

Я тут рассудил, в такой неразберихе продавщица может и ошибиться. А вдруг! Сгорая со стыда, стараясь не встретиться с продавщицей взглядами, тоже протянул ручонку...

Многоопытная продавщица сразу же раскусила мои намерения, стукнула по руке и крикнула: - «Это еще что такое»!

Тут у меня нежданно брызнули слезы, и я, униженный и уничтоженный, молча поспешил ретироваться. Вослед она еще что-то сказала, но я, не владеющий русским языком, не понял. Владел бы, все равно бы не понял – я уже, убитый позором, ничего не слышал...

Больше всего меня тогда пугало, а вдруг кто-нибудь из моих знакомых увидел меня в такой позорный момент... Меня уже ничто не удерживало на ярмарке, направился домой немедленно, в одиночку.

Острое чувство голода помогли смягчить молодые стебли конского щавеля, в изобилии встречающиеся по лесной тропинке.

Забыть бы все, давно уже пора! А позор он, как любая ржа, разъедает душу потом в течение всей жизни.