Вслед за Державиным в чебоксарский сквер поэта Константина Иванова просится великий друг чувашского народа Александр Николаевич Радищев.

Но не около макета Ивана Грозного или рядом с деспотичной матушкой-царицей Екатериной Второй, которая за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» сочла его разбойником хуже Пугачева и хотела отсечь голову и растереть в пыль. Шесть недель в Петропавловской крепости ожидал Радищев своей смертной казни.

О Радищеве позаботились влиятельнейшие граф Александр Воронцов, его сестра Екатерина Дашкова – президент Российской академии, наук и искусств – и другие важные вельможи, и наказание смягчилось: писатель-революционер был отправлен на десять лет в далекий Илимский острог (помните Усть-Илимскую ГЭС?) Иркутского края.

Ссыльная дорога два раза привела Радищева в наш чувашский край. Оба раза – по Волге. В своих дневниках писатель оставил замечания об инородцах-волжанах. В «Записках путешествия в Сибирь» (вел с 11 ноября 1790 по 20 декабря 1791 года) он отмечал, «что у чуваш и черемис избы черные, но воздух здоровее, нежели у русских в избах» и что «чувашские бабы хороши собою».

Подробнее писал о волжских народах в «Дневнике путешествия из Сибири». 11 июня 1797 года Радищев наблюдает Козловку и о чувашах и черемисах пишет «сих простаков обманывают». Через день, 13 июня, Александр Николаевич довольно долго прохаживается по Чебоксарам. «На базарах или в лавках только крестьянские товары. Видел много больных отставших работников, не дают им пашпортов, много им притеснения». А что писал бы он сегодня, увидев в Чебоксарах безработных отходников (шабашников) при памятнике самодержице-вешателю Кетерин патша, вздернувшую по два-три чуваша на каждый верстовой столб от Цивильска до Сызрани и опутавшую чувашские деревни виселицами и глаголями?

Колокол прорицателя вольности Радищева поразительной громкости, как «Колокол» Александра Герцена. Но тот звонил из Лондона, а этот «мелкий чиновник» громыхал прямо под носом владычицы всея России.

Читайте певца «Вольности» хотя бы по составленному народным писателем Хведером Уяром сборнику «Русские писатели о чувашах» (Чебоксары, 1946, 2009), тогда, может быть, вы тоже согласитесь со мной.

Яснее ясного, что Радищев готовил продолжения «Путешествия», на этот раз по России из Сибири. Его острые социальные записи, четкие наблюдения народной жизни стреляют по крепостничеству помещичьей царицы и произволу чиновников сильнее пушек Емельяна Пугачева. Разве такого критика самодержавная Россия могла терпеть?

Только мне непонятно, зачем нужно нашим чиновникам и градоначальникам ныне демонстративно показывать свою верноподданническую приверженность тиранам-царям и плевательски относиться к чувашскому народу? По незнанию истории? Нет, конечно.

Нутро держимордового тупоумия, видать, даже веками не меняется. Действительно, как сказано у Радищева, «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», что по-современному означает: «чудовище обожравшееся, наглое, огромное, пакостливое и мстящее». Это точно.